В начале 1917 года один из думских деятелей спросил: «Это глупость или предательство?». Спустя сто лет вопрос снова звучит удивительно уместно.
Сегодня он обращён уже не к российской власти, а к казахстанской. Неужели Астана действительно не понимает: если Путин выиграет войну, он не остановится? Он угрожает Европе — и будет угрожать Центральной Азии. Для империй «победа» — это не конец, а начало следующего похода.
Правда, власти Казахстана спешат объяснить: «Вы хотите втянуть нас в войну». Нет. Никто не хочет втягивать Казахстан никуда.
Хотят только одного — чтобы представители коренных народов России, те, кто борется за свою культуру, язык и право на собственное будущее, могли приехать в Астану на конференции, форумы, встречи. Не воевать — говорить.
Но проблема в другом: большинство из них не может приехать. Потому что в России они в розыске. И власти Казахстана не дают им гарантий безопасности.
Не гарантируют, что их:
• впустят,
• не задержат,
• не выдадут,
• не «потеряют» по дороге в неизвестном направлении.
Это не фантазии активистов. Это не паранойя национальных комитетов. Это — прямая, пусть и неофициальная, позиция силовых структур. И она звучит так: «Лучше вам не приезжать. Мы не отвечаем за последствия».
Где здесь «втягивание в войну»? Нет войны. Есть страх перед соседней империей. И пока одни говорят о «братстве тюрков», практика показывает обратное: братство существует у народов, но не у властей. Власти редко представляют интересы народов — это не уникальная проблема Казахстана, это правило мировой политики.
Теперь вопрос куда важнее: что получает Казахстан в двух возможных сценариях?
Сценарий 1. Россия распадается. Казахстан получает:
• новые тюркские государства по соседству — естественных союзников;
• новые рынки для инвестиций;
• стратегический буфер между собой и остатками России;
• снижение угрозы реваншизма;
• возможность формировать региональные союзы без давления Москвы.
Это называется исторический шанс, который редко повторяется.
Сценарий 2. Россия выигрывает войну. Казахстан получает:
• имперскую Россию без республик,
• монолитную мононациональную систему,
• аппарат, настроенный на «возвращение утраченных позиций»,
• претензии на Центральную Азию — не завуалированные, а прямые.
Не нужно верить на слово — достаточно почитать тех, кто в Москве пишет стратегию. Фантазии про «русский мир» идут ровно до казахстанской границы, а дальше — идут карты с цветными стрелками.
В этом сценарии Казахстан не получает «брата». Он получает соседа, который считает себя хозяином региона.
Так что выгоднее? Помочь тюркским народам России сделать шаг к собственной субъектности — и не потерять ни одной казахстанской жизни? Или ждать, пока у границ появится империя, для которой «братские отношения» заканчиваются там, где начинается геополитика?
Это вопрос, который власти себе не задают. Но он уже звучит в обществе. Потому что поддержку тюркских народов чувствуют не дипломаты — её чувствуют люди.
И пока народ обсуждает будущее региона, силовые структуры Казахстана заняты другим: они предупреждают представителей тех же тюркских народов, что лучше им не появляться в Астане и Алматы. Не потому, что они опасны. А потому что их борьба за культуру, язык и политическое будущее — не вписывается в удобные договорённости с Москвой.
В итоге мы возвращаемся к старому вопросу столетней давности: глупость это или предательство? И, как сто лет назад, ответ зависит от того, на чьей стороне история.
Камиль Сагаев
